ЗОВ ВЕЧНОСТИ

МОЛИТВА.

   Молитва — необходимое условие для усиления веры и выведения на передний план вашей души. Каждый молится по–своему, но можно дать несколько рекомендаций:
Энергетическая  молитва:  молиться  надо  интенсивно  и целеустремленно, направляя энергию души из сердца вверх ко Всевышнему. Возможно, вы не верите в Бога, не верите в душу, точнее не верит ваш ум, но делайте это целеустремленно, направляя поток вашего сознания из сердца, ума вверх. Продолжайте удерживать этот напор сознания, не ослабляя его в течение нескольких минут. Просите высшей милости, покровительства, приближения момента освобождения, не ослабляя при этом потока сознания, направленного вверх. Стремление, мощь энергии, вырывающейся из сердца, обязательно соприкоснут ваше сознание со Всевышним, и в тот момент вы почувствуете, что ваши молитвы услышаны.
Классическая молитва: начинать лучше медленно и смиренно, слова произносить вслух, обращаясь сердцем. Сами слова должны исходить из самой души, говорите искренне, и энергия души будет наполнять вас, войдя в энергию, молитва будет продолжаться спонтанно.
Молитва помогает укрепить дух и наполниться уверенностью в успехе, она приближает вас к Богу. Молитва не должна содержать личных эгоистических просьб. Молитесь смиренно, отдавая всю душу Высшей Милости.

  Для примера, как надо молиться, как надо относиться к своей духовной практике, приведем некоторые молитвы и медитации соратницы Шри Ауробиндо (основоположника интегральной йоги), Мирры Альфасса (Матери):

2 ноября 1912

  О мой Господь, я предана Тебе всецело, Тому, кто сама суть жизни, света и любви. И все же так трудно быть преданной Тебе полностью! Прошло несколько недель, прежде чем я поняла ценность письменной медитации, ее оправданность, и сделала ее основой ежедневного обращения к Тебе. Так я облекаю в конкретную форму небольшую часть той беседы, которую часто веду с Тобой; не в тщетной попытке поведать Тебе о чем–то — ведь Ты сам и есть все это, но оттого, что наше искусственное, поверхностное видение и понимание незнакомы Тебе, чужды Твоему естеству. Обращаясь к Тебе, погружаясь в Твой свет, я буду глубже проникать в реальность того, о чем в данный момент размышляю, пока однажды, слившись с Тобой, не перестану говорить Тебе, поскольку сама стану Тобой. Вот заветное желание мое, и все мои усилия направлены к этому. Я мечтаю о том дне, когда уже не смогу сказать «я», поскольку стану Тобою.
Как часто в течение дня не посвящаю я действий моих Тебе и спохватываюсь, лишь ощутив непонятную тяжесть, отозвавшуюся болью в сердце чуткого тела. Тогда, разобравшись в своем поступке, я понимаю его нелепость, несерьезность или недостойность и раскаиваюсь, опечалившись на миг; но тут же забываю о себе, вновь погрузившись в Тебя с детской доверчивостью, с надеждой на Твою поддержку и силу: я теряю себя ради того, чтобы восстановилась истина и исправилась ошибка внутри и вовне — которые суть одно; ибо теперь мне дано постоянное и ясное чувство космического единства, определяющего совершенную взаимосвязь всех действий.

19 ноября 1912

  Я сказала вчера молодому англичанину, который так искренне стремится найти Тебя, что мы уже встретились с Тобой, и что наш союз стал постоянным. И я это действительно осознаю. Все мысли мои — о Тебе; я посвящаю Тебе все действия; Присутствие Твое стало для меня окончательным, непреложным и неизменным, и в сердце моем царит Твой Мир. Хотя я понимаю, что наш союз еще неустойчив и ненадежен по сравнению с тем, что мне откроется завтра; и я все еще так же далека, вне всякого сомнения, очень далека — от такого единения, при котором окончательно пропадает чувство «я» — того «я», которым вынуждена пользоваться, чтобы выразить себя, но которое, подобно слову, неудачно передающему мысль, всякий раз отягощает. Это «я», по–видимому, необходимо в человеческом общении — вопрос в том, что именно оно выражает; и сколько раз было так: когда я произношу эти слова, говоришь во мне именно Ты, так как чувство разобщенности покинуло меня.
Это состояние еще только зарождается, со временем оно станет совершенным. Какое умиротворение приносит эта непоколебимая вера в Твое Всемогущество!
Ты есмь все, Ты повсюду, и тело исполняющее — Твое, подобно видимой вселенной, заключающей в себе всю свою полноту; ибо это Ты дышишь, думаешь и любишь в том веществе, которое, само будучи Тобою, готово всегда Тебе служить.

5 декабря 1912

  Вечность проявляется в Мире и Безмолвии; пусть ничто не смущает вас, и Вечное явит себя; будьте полностью и во всем уравновешены, и Вечное пребудет с вами… Да, не нужно чрезмерного напряжения, чрезмерного усилия, когда мы ищем Тебя; поскольку оно все еще от беспокойства ума, затемняющего Твое Вечное Присутствие; и только в атмосфере абсолютного покоя, безмятежности и уравновешенности все оказывается Тобою и Твоим действом; и самое незаметное волнение в этой предельно ясной и спокойной атмосфере становится препятствием Твоему проявлению. Никакой поспешности, никакого беспокойства, никакого напряжения, Ты и никто, кроме Тебя, без какого–либо обдумывания и стремления доказывать; Ты же всегда неизменен, и все тогда становится Святым Миром и Сокровенным Безмолвием.

  И это превыше всех медитаций.

10 апреля 1914

  Покров внезапно разорвался, очистив горизонт, и взору предстало все существо мое, склонившееся в порыве безграничной благодарности к ногам Твоим. Но, несмотря на глубокую и всеобъемлющую радость, не было никакого волнения — все оставалось безмятежным, в покое вечности.
И казалось мне, что все оковы рухнули, исчезло восприятие тела — все ощущения, чувства, мысли — и осталась только ясная, чистая, спокойная безбрежность, наполненная любовью и светом, искрящаяся невыразимой красотой, и именно это было теперь мною вместо того, что было «мною» прежде, вместо моего прежнего «я», самоуверенного и ограниченного; и я уже не различаю, где «я», а где Ты, о Владыка, незримый Господин наших судеб.
Как будто все превратилось в энергию, отвагу, силу, волю, бесконечную сладость, ни с чем не сравнимое сострадание.
Интенсивнее прежнего гибнет прошлое и как бы меркнет в лучах новой жизни. Последний взгляд, брошенный мною назад, когда я читала новые страницы этой книги, окончательно убедил меня в его смерти; и, освобождаясь от его тягостного бремени, я, со всей простотой, со всей беззащитностью ребенка, преподношу себя Тебе, о божественный Господин мой… И воспринимаю лишь одно — спокойствие и чистоту необъятного.
О Господин мой, Ты ответил на молитву мою, Ты осчастливил меня тем, что я у Тебя просила; «я» исчезло, остался только послушный инструмент, верный слуга Твой, средоточие проявления Твоих бесконечных и вечных токов; Ты принял мою жизнь и сделал ее Своей; Ты забрал мою волю и соединил со Своей; Ты принял мою любовь и соединил со Своей; Ты забрал мои мысли и заменил Своим абсолютным сознанием.
И в безмолвном и смиренном благоговении тело с радостью повергается ниц.